Каролина родилась и выросла в Кишиневе. Окончив лицей «Прометей», она поступила в Государственный университет на факультет психологии. Карьера модели у нее началась именно в Кишиневе, когда в 13 лет она поступила в школу моделей Fast Fashion. На сегодняшний день Каролине 21, а у нее за плечами работа для Альберто Феретти, Луи Вуитона, Джона Гальяно, Александра Мак Куин. Она живет в Бухаресте, но много времени проводит за границей по работе. В сегодняшнем интервью мы поинтересовались модельной карьерой девушки.
Как Ваши родители отнеслись к выбору дочери? Они не сопротивлялись?
Они долго ничего об этом не знали. Моя старшая сестра тоже модель, и именно она устроила меня в Fast Fashion. А я тщательно скрывала это от родителей. Десять месяцев я училась там, а мама ничего не знала. Я рассказала об этом, только когда получила свои первые контракты. Правда, прятаться было не трудно – я занималась после уроков, а родители приходили домой только вечером.
У меня был замечательный учитель – Игорь Чемортан. Он твердил мне, что я стану очень хорошей моделью. Он верил в меня, и мне это очень помогло.
Конечно, мне помогли мама и старшая сестра. Мой самый первый показ был вместе с сестрой. Я только начинала карьеру модели, а она свою заканчивала. Она всегда была со мной на всех показах (мне ведь было только 14 лет, когда я получила свои первые контракты), следила, чтобы меня никто не обидел, чтоб все было хорошо. Мама, когда узнала, чем я занимаюсь, тоже стала ездить со мной на все показы, присматриваться.
У модельного бизнеса у нас довольно двусмысленная слава. Как Вы к этому относитесь?
Вы знаете, на западе все зависит от самих девушек. Если есть голова, все будет в порядке – никто не посмеет не то, что сделать что-то, даже намекнуть. В Молдове же модельный бизнес, скажем так, другой. Здесь никто ничего не боится. И именно из-за этого я не хотела работать в Молдове. Мне, конечно, было бы приятно выходить на подиум в своей стране, стать здесь известной моделью, но этот бизнес не для меня.
Не могу сказать, что здесь все нечестно, но 80% модельного бизнеса основано именно на этой двусмысленности. Я не хочу сказать, что все агентства такие, но, к сожалению – большинство.
Как складывалась Ваша карьера модели?
Около полугода я работала в Кишиневе с Elite Centru, а когда прошел кастинг для Румынии, я подошла и заключила контракт с румынским агентством MRA. И уже через два или три месяца мне предложили контракт с IMG (Лондон). Мне было 15 лет, когда я сама оказалась в чужой стране, в большом незнакомом городе. В Лондоне я проработала месяц, больше просто не смогла – маленькая была, очень скучала.
В Лондоне мне довелось поработать с фотографом Мадонны Дейвидом Бейли. Помню, он не мог поверить, что бывают такие молодые модели. Это сегодня девчонки работают с 12 лет. Когда я работала в Стамбуле, там была девочка 12 лет, и честно говоря, я испугалась за нее, когда об этом узнала. Дело в том, что Стамбул не славится безопасностью. Правда, мы работали с серьезным агентством Эрберг, так что все было в порядке – у нас была охрана, по городу мы сами не ходили. Они не хотели рисковать девчонками.
Вернувшись из Лондона, я снова ушла в учебу – 9 класс все-таки. А потом был контракт в Милане. У меня были очень хорошие показы для Альберто Феретти, Луи Вуитона.
Потом опять учеба – экзамены за 10 класс, и работа в Берлине (моя сестра выходила там замуж, и я решила не тратить зря время). А после 12 класса я начала искать себе новое агентство, потому что видела, что могу работать больше. Подписала контракт с румынским агентством Mandarina Models, и меня стали посылать на кастинги, в том числе и для журналов.
Недавно я вернулась из Парижа, где работала с Джоном Гальяно и Александром Мак Куин. Я им очень понравилась, мы подружились, так что теперь я жду от них новых предложений. А сейчас я еду в Японию для работы с одним из лучших их агентств Zukka.
А в школе у Вас не было проблем с учителями и одноклассниками? Чужой успех у нас часто воспринимают как собственную неудачу.
Конечно, меня не понимали одноклассники. У них в 13 лет были совсем другие интересы, о работе и карьере еще никто не думал. Но я держалась хорошо, потому что все мысли у меня были в будущем. Когда же я вернулась из Лондона, все изменилось – одноклассники вдруг стали очень ласковыми, все старались подружиться со мной.
С учителями тоже особых проблем не было, хотя конечно звучали комментарии, вроде: «Что она себе думает, это что профессия? Занимается ерундой». Они просто не понимали, что мир изменился, что модельный бизнес сегодня – это серьезно, что это тяжелая работа. Иногда приходится вставать в 4 утра, чтобы пойти на кастинг или поехать на какую-то съемку, не спать по нескольку дней, работать с тяжелыми, даже неприятными людьми, и во что бы то ни стало, улыбаться.
Мне повезло, что директор школы понимал меня. Он был искренне рад за меня, считая, что раз кому-то из его учеников удалось добиться успеха, это прекрасно. Тем более на международном уровне, а не в Молдове.
А вот в университете у меня начались проблемы. Я поступила на психологию в Государственный университет, и когда подошла к ректору, чтобы отпроситься на показ (всего-то на три недели), была неприятно удивлена. Мне сказали, что работа модели – неуважительная причина для пропуска занятий. Вот если бы я ехала на семинар по психологии, тогда пожалуйста. Так что университет вызывает больше проблем, чем школа.
Хотите стать психологом?
Моделинг – дело не долговечное. Допустим, я продержусь лет до 30, потому что комплекция хорошая, потому что не толстею, сколько бы не кушала, занимаюсь спортом. Но после 30 лет мне надо будет чем-то заниматься, я не смогу просто сидеть дома с детьми. А психология для меня что-то очень интригующее. В повседневной жизни мы столько не замечаем, а психология открывает глаза на многие вещи. Ты каждый день общаешься с людьми, не говоря о том, что можешь им помочь.
Вернемся к миру моды. В нем каждый за себя или среди моделей встречается дружба?
Все по одиночке. Мы все из разных стран, все получили разное воспитание, поэтому далеко не всегда удается найти общий язык. Конечно, я встречала и очень хороших девчонок, у меня есть настоящие подруги в этой отрасли, но их немного. В модельном бизнесе серьезная конкуренция – на кастинг по 150 человек приходит.
Когда я прихожу на кастинг, мне все равно, сколько там девушек, и какие они. Если работодателям нужна именно я, мой типаж, они меня и выберут, если нет – зачем же пытаться что-то доказывать? А есть девчонки, которые этого не понимают, считая, что окружающие хотят отобрать у них работу. Но это не так – дизайнер сам решает, кого брать. Конечно, когда идешь на большие кастинги, делать это нужно в начале дня. Потому что после первых 50 девчонок ты уже не хочешь никого видеть.
Где, на Ваш взгляд, сегодня тот центр моды, который привлекает моделей всего мира?
Например, очень хорошие кастинги проходят в Стамбуле (намного лучше, чем в Милане). Там эта индустрия очень быстро развивается – много фирм, которые шьют одежду, изготовляют обувь, а значит, и часто проводят кастинги, составляют каталоги. Кроме того, там лучше платят. А в Милане слишком много девчонок, они все думают, что там находится центр моды, но это уже не так. На мой взгляд, центр моды сегодня (что касается работы для моделей) – это Нью-Йорк, Лондон, Париж и Токио.
Какая работа была самой запоминающейся?
Показ для Луи Вуитона. Один день мы были в Милане, а потом поехали во Флоренцию. Мы чувствовали себя королевами. Такое настроение было классное, что все любили друг друга. Такое отношение к моделям я встретила только там. Во Флоренции мы жили в самом дорогом отеле, каждая комната в котором была сделана под спальню какого-то принца или короля. Это было потрясающе: так интересно, так красиво. Флоренция – удивительный город. Маленький и в то же время такой комфортабельный, там даже воздух другой – легкий необыкновенно.
Вам приходится как-то особо за собой следить?
Есть расхожее мнение, что модели всегда сидят на диетах, считают каждый грамм. Я вам скажу, это не так. Настоящие модели, которые будут работать не месяц, а 5–6 лет, никакой диеты не держат. Потому что нереально все время не есть. Если комплекция хорошая и девушка действительно хорошо выглядит, она будет успешной моделью. Если нет – она проработает год-два – сколько сможет продержаться.
Что касается внешнего вида, за границей нет такого, что модель должна выглядеть как кукла. Они любят естественность и натуральность. На кастинг ты идешь практически без макияжа. Немного туши и все. Они сами решают, что можно будет из тебя сделать. А у нас девчонки приходят на кастинг такими, что диву даешься – макияж балансирует на грани между экстравагантностью и вульгарностью (я не говорю про одежду!). Нельзя приходить на кастинг в таком виде! Вернее, здесь можно, но это ненормально.
Есть что-то помимо макияжа, что Вы не приемлете?
Я категорически против ненатуральности. Взять хотя бы наращивание ногтей, которого я никогда и нигде не встречала в Европе. Когда я приезжаю в Кишинев, меня все спрашивают: «Почему ты не делаешь наращивание?» Я говорю, что в Европе это не принято. «Нет, принято, – говорят мне, – просто там это так дорого, что они не могут себе этого позволить». Это смешно слышать.
Или использование силикона и коллагена. Да, есть модели и с тем и с другим, но я бы не сказала, что им это помогает. Для каких-то компаний, скажем, рекламирующих белье, такие параметры модели как неестественно большая грудь, нужны, но в целом за границей предпочитают натуральность.
Где Вы видите свое будущее?
Я еще не решила, где буду жить. Сейчас это Бухарест, но для меня это только ступенька в будущее. Дело в том, что у модельного бизнеса в Молдове нет никаких перспектив. Если еще пару лет назад что-то происходило: были какие-то показы, модельеры верили, что люди изменятся, будут покупать наши вещи, то теперь это все медленно сходит на нет. В Молдове не считают, что свои модельеры тоже чего-то стоят. Ценятся только иностранные марки.
Расскажите немного о личной жизни. Какая она у моделей?
Такая же, как и у обычных девушек. Я вся в учебе, работе. Что касается личной жизни, сейчас я одна и ищу свое счастье.